позиция

 

Немыслимо представить, чтобы композитор, художник, режиссер использовали для реализации творческих своих амбиций шарлатанские средства «интеллектуального недоумка», «морального безумца» (Бернард Шоу) вроде как резать, жечь, мучить и убивать (пусть даже «не-человекообразных»). Это была бы сфера не культуры и искусства, а область психологии, патологических болезней и компетенция правоохранительных, медицинских организаций. Ведь, «мудрецы, - как утверждал благочестивый Порфирий (ок. 233 – 304), - животных не убивают…».

Несмотря на эту элементарную очевидность, - кино, театр, художественные выставки, эстрада, цирк и прочие культурные «увеселительные» заведения и вертепы давно представляют ритуальный алтарь для приношения жертвы!

​

Нет! Не ради языческих богов и дикой сладострастной садомазохистской страсти неуемной охотничьей братвы, так называемой, «любителей природы». Не во имя кровожадных псевдо-ученых экспериментов «ученого мясника института» или «ученного «экзекутора» (вивисектора). И не во благо красочных декоративных безжизненных ухоженных газонов под пристальным присмотром «природоохранника». Но - во имя «искусственно выработанной мудрости». То есть - ИСКУССТВА!

​

Вспомним, на экспозиции фотонатюрмортов Наталии Эденмонт демонстрировались специально отрезанные головы кроликов, мышей. Творческие легенды кино как то Сергей Эйзенштейн («Стачка», «Октябрь»), Сергей Бондарчук («Война и мир»); Андрей Тарковский («Андрей Рублев», «Сталкер»), а также примкнувшие к оным российские современники либо терзали, травили, морили голодом, натравливали друг на друга чешуйчатых, пернатых, четвероногих («1612» Владимира Хотиненко), либо выжигали, вытаптывали растительность в заповедных и природоохранных зонах («Прорыв» Виталия Лукина). Не исключение, и театральные постановки «Мисс Жюли» Андрона Кончаловского; «Федра. Золотой колос» Жолдока.

​

Экофилософ, Нобелевский лауреат Мира 1952 года, доктор Альберт Швейцер (1875-1965) писал: «Человек будет этичен только тогда, когда станет уважать жизнь любого существа». Ведь кто может беспричинно раздавить на асфальте муравья, препотешно прихлопнуть в автобусе пчелку, грозно замахнуться палкой на собаку или бросить каменюку в ворону на радость «праздной» благосытной любопытной толпе, с младенчества привыкшей к словам «удавить», «заколоть», «застрелить», глядеть на бойню собак, истязание кошек, стрелять из рогатки в ворон, голубей, да и самим с нескрываемым любопытством отрывать крылышки у бабочек, лапки у букашек-таракашек, тот способен, закаленный скотобойней, преспокойненько изнасиловать и с легкостью ударить себе подобного. «Строго накажи своё дитя, виновное в убийстве насекомого: с этого начинается человекоубийство», - учил в VI веке до н. э. древнегреческий мыслитель-гуманист Пифагор.

​

А как же иначе? Разве вы не сталкивались, когда вас, - двуногого прямоходящего «отблеска бога», «царя мироздания» (М. Голдштейн) - оскорбляют и унижают не «автоматы», «запрограммированные существа», лишенные индивидуальности и чувства, как определил животных французский математик-психопат Рене Декарт (1596-1650), а разумный духовно-нравственный «венец творения».

В чем же отличие человека от «тупой и бессмысленной твари», если и над ним какой-то мелкий чинуша производит опыт-проверку, «в результате которой человек либо выстоит, либо сломается».

​

«О величии нации и её моральном (нравственном) прогрессе можно судить по тому, как её представители обращаются с животными», - утверждал Мохандас Карамчанд (Махатма) Ганди (1869-1948).

Журнал «Знание-сила» несколько лет назад писал о малолетних преступниках, которые «воровали колхозных лошадей < ... > обливали керосином и поджигали». И я не исключаю, что аморальный свой поступок детишки-шалуны оправдывали усердным подражанием национальному кумиру, который на съемках фильма «Андрей Рублёв» дал установку поймать корову, облить её бензином и поджечь.

​

Главный редактор журнала «Наш современник», писатель Станислав Куняев вспоминал на страницах еженедельника «Литературная Россия» (2005), как Самотейкин, - помощник Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева, ему рассказал: «Была ли сожжена корова? Конечно, была. Я сам занимался этой историей, жалобы получал, гасил недовольство, усилия прилагал, чтобы в газеты история не попала... А у Тарковского были ещё кадры, в которых лошадей с колокольни сбрасывали... Для того чтобы передать колорит эпохи. Ну, лошади, конечно, и ноги ломали... правда, эти кадры в картину не вошли. То ли сам режиссёр не решился, то ли отсоветовали ему...»

Животные нас кормят, поят, обувают, одевают, развлекают, охраняют, отдают свою жизнь, ничего не требуя взамен! Но двуногий прямоходящий «проповедник нравственных норм, принципов морали» демонстрирует кровавую оргию разгулявшейся ненасытной смерти. Нет, не той – мифической и безносой с острой и длинной косой за плечами (невидимую и бестелесную Её люди боятся), а реальную Смерть - мятущуюся, загадочную, с некой извилиной в голове. Именно такая Смерть волнует «всепланетного тирана», оправдывающего терзание голубя («Слуга государев» Олега Ряскова) тезисом о «господстве человека над всякой тварью»!

​

Возомнив себя чуть ли не богом, человек - этот «властелин Природы», «повелитель чужих Жизней» - так и не уразумел, что, согласно древним и полным из существующих христианских текстов (Манускрипты Оусли), использовавшиеся в первой христианской церкви Иерусалима, ранее известные как «Евангелие для иудеев» или «Назарейское Евангелие», ныне как «Евангелие Двенадцати апостолов», Иисус строго предупреждал: «Горе тому, кто травит и убивает создания Божии! Да, горе охотникам, ибо они станут добычей…».

Согласитесь, обывателю, который истребил бы «жуткое количество чаек», заморил такое количество чешуйчатых, что «протухло две машины живой форели», а затем наловил в Эстонии сорок, занесенных в Красную книгу, как проделывали на съёмках фильма «Сталкер» Андрея Тарковского, по воспоминаниям сотрудников съёмочной группы Е. Цымбал, М. Чугуновой («Искусство кино», 2006, № 4), специалисты заслуженно бы поставили диагноз шизофрения или белая горячка! Однако - в ИСКУССТВЕ это...

«О! - лопочут культурологи и искусствоведы. - Это стиль работы! Индивидуальная эстетика! Умение взбудоражить общество! Прославить собственное эго! Эпатаж! Интеллектуальное напряжение! Короче, это  - мы сами не знаем, что это!

А куда подевалась СОВЕСТЬ – категория, открытая еще в Средневековую эпоху? Или — СОВЕСТЬ не мобилизует? Не помогает завоевать награду и не позволяет использовать «принципиально иные ценностные ориентиры» для получения очередного звания?

Ассистент режиссера кинокартины «Четыре таксиста и собака — 1» Фёдора Попова самоотверженно прятала от режиссера утку-дублера, чтобы «сеятель духовных истин» добра, сострадания и милосердия обошёлся одним убийством утки-актрисы. На съёмках короткометражки «Колодец» (киностудия «Свет») жалостливые девочки-кинологи смазывали вазелином котят для имитации, дабы не топить кошачье племя в реке. 

«Нельзя искать знания преступными способами, - предупреждал английский писатель Джордж Бернард Шоу (1856-1950), - точно так же, как нельзя добывать деньги преступными способами; кто намеренно выбирает такие способы, не только моральный, но и умственный урод!»

​

Если так важно снять натуралистичное кино, утверждающее «новую систему эстетических представлений», почему бы ради «достоверности исторического колорита» не укокошить на съемочной площадке народного артиста? Киноискусство обогатилось бы деталями реальной смерти благодаря «способу восстановления, воссоздания жизни» (А. Тарковский).

Как поиронизировал бы великий Бернард Шоу над теми, кто окончательно и бесповоротно замордовал свою совесть, издеваясь над животными ради собственных амбиций: «Сварив свою мать живьём, чтобы выяснить при какой температуре она скончается, можно очень обогатить свои знания; но люди, забывающие о том, что есть вещи, которые просто не позволено знать, не могут безнаказанно гулять по свету».

​

Человек по-настоящему начинает ценить ЖИЗНЬ, когда неумолимая смерть с длинной и острой косой за плечами стоит у его изголовья. Только на смертном одре человек - этот «венец творения», «центр Вселенной» - начинает ценить ЖИЗНЬ в каждом листике, в каждом крике птицы, в каждой букашке-таракашке! Только в предсмертном ужасе он искренне кается в грехах и слезно просит прощения у неба, Бога, ближнего своего. Но до этого часа он глубокомысленно размышляет о смысле своего существования, спорит о добре и зле, восхищается красотой в природе, искусстве, человеке и - убивает, убивает, убивает животных. Или - потворствует этому!

К примеру, одряхлевший Иван Тургенев каялся на смертном одре в убийстве вальдшнепов, тетеревов, дупелей, куропаток, перепелов, коростелей, уток, гаршнепов, куликов и пр. А ведь однажды, опьяненный жаждой крови животного, он спутал человека с дичью. И выстрелил. К счастью, не убил женщину, собиравшую коноплю. Но дробь, как памятку, оставил на её теле.